Интуиция

В застывше-кондиционированном воздухе комнаты высокой протяжно-монотонной нотой прожужжала одинокая муха. В окна, выходящие на оживленный проспект мегаполиса, напирали летняя жара, пыль, гул и всхлипы скрежещущего автомобильного потока, разбивались о высокотехнологичный буржуйский стеклопакет и, с досады въедаясь в унылую плоть бетона высотки 20-го века. Всматривающийся в глубины монитора худощавого сложения человек оторвался на секунду от экрана и произнёс в сторону расположившейся поодаль на диване ничуть не более сочной подруги, листающей какое-то иллюстрированное чтиво:

- Пожрать бы чего-нибудь, наверное, стоило бы всё же.
- В холодильнике вроде должно было бы ещё остаться пиво, ответила та равнодушным голосом.
- Могла бы и заехать после работы в «Кошон», тебе-то буквально чуть-чуть сделать крюк.
- Я чё тебе, ненормальная, там все время на выезде пробка.
- Да, хрен куда вообще сейчас доберёшься, опять сегодня перекрывали Бутусовский часа на два, полгорода стояло.
- Говорила тебе ещё когда: валить надо было из этой страны!
- Блин, да кому там нахрен нужны аналитики рынка!
- Ничего, значит, работать бы пошёл.
- Работать…ничего, родина пока что, что ни говори, кормит…
- Да судя по твоему настроению – как-то не очень!

Он встал рывком из-за монитора, протопал на кухню, резко дёрнул дверцу холодильника. Фасеточные глаза застывшей на потолке мухи отразили движение. Движение…жизнь..еда! Взззз! – падение, переворот, крылья стремительно набирают скорость…холодильник!
В холодильнике действительно болталась неоконченная упаковка «Хольстена», какие-то майонезы, горчица, соевый соус, васаби, кусок засохшего сыра и пара ломтиков холодного, уже подёрнувшегося плесенью хлеба. Нет, Родина сегодня была положительно неласкова к своим сыновьям и дочерям!

- Кыш, сволочь!

Уклон, бочка, пике, переворот – человеческая рука слишком тупое и неповоротливое препятствие, чтобы представлять серьёзную угрозу. Но силы мухи были уже изрядно предварительно растрачены унылым путешествием по человеческому жилищу, куда занесла нелёгкая – полному электроприборов, но совершенно лишённому даже и намёков на какую-нибудь живую еду. Прочь отсюда – но сначала, конечно же, стоило бы всё же устроить облёт холодильника.
Он вытащил две бутылки из полиэтилена, кое-как соскреб ножом плесень с хлеба, разрезал пополам всё, что осталось от сыра, сунул всё это в микроволновку. По кухне распространился резкий запах. В холодильнике делать было положительно нечего, и, буквально за долю секунды до захлопывания дверцы, муха с низким жужжанием выскочила наружу.

- Пива будешь? - крикнул он, обращаясь к углубившейся в чтение женщине.
- Ну давай хоть пива. Лучше бы, конечно, кофе…
- Кофе сама вставай заваривай, работница. Кстати, тут в форуме один сосисочник из Крыжополя написал, что надо было ещё полгода назад сливать газмяс…вот чуяла моя задница…
- Ну а я тебе чё говорила – будет комоды весь год болтать в боковике, а газмяс – так уж точно, ща пиндосы надуют пузырь по сланцам, да и Лука мудится, что тоже способствует…
- Слушай, а Крыжополь – это там, где я подумал, или где-то ещё?
- Между прочим, папа, как тебе известно, кончал керосинку в этом самом Крыжополе – правда, ещё при совке, чем нисколько не брезгует – и кто он, а кто ты, оналитег?
- Панааставались тут …проворчал он, коренному уже и плюнуть некуда…впрочем, незло – она хоть и вредная девка и стервозная – зато веселая и ироничная, да и папашка её, несмотря на Крыжополь, в больших чинах в…одной госкорпорации – и, когда-никогда, сливает любимой дочурке какой-никакой инсайд.

Он подошёл к окну – белесое летнее небо отступало куда-то вверх под вспышками рекламы, фарами потока машин и подсветкой зданий. Кормит Родина, кормит…через мгновение взгляд его скользнул куда-то в глубину, в клубящееся подпространство Города, пронизанное паутиной взаимодействий, сплетений и связей. Зеленоватыми огоньками, как огромной грибницей город опутывало пресловутое тлетворное влияние, огоньки стекались в потоки болотного света, тянувшиеся уже целыми артериями куда-то в сторону британского посольства, где пузырилось, испуская какие-то тяжелые фосфоресцирующие клубы что-то, напоминающее огромную светящуюся жабу. Свет растекался по улицам, собирался в низинах, давным-давно облюбованных масонами этого города, пробивался сквозь окна синагог и общественных организаций. Кое-где, вспышки адского пламени время от времени взлетали над пока немногочисленными мечетями и многочисленными рынками, то где-то в инфернальных глубинах ковалось железо Исламского проекта. Казалось бы, мгла и миазмы накрыли уже собой весь город, но нет – где-то в районе Гремля огромный вихрь, налетая время от времени расшвыривал туман в клочья, над зданием Бурлянки сверкали потусторонние громы и молнии – и лишь взметнувшаяся ввысь башня на Подмёткина светилась ровным белым светом. Сохраняли невозмутимое спокойствие и ровно гудящие электричеством остроносые башенки Глюкойла, Бырбанк своим травяным свечением тоже вносил сумятицу в трупные пятна гнилушек. Но вдалеке, за окраиной Города, на самом его Западе - в районе Копейского тракта уже рвались в небо красные и розовые сполохи мыслеформ цвета, ума и совести Новой России – и тут же, ещё неуверенным слабым сиянием пробивались в небо первые лучики грядущего во славе, вот-вот воссияющего неотмирным пламенем Иннограда.

- Ну ты как, пиво несёшь вааще?
- Гммм, сейчас, черт, бутерброды кажется, слегка передержал.

Из открытой дверцы микроволновки в рецепторы нервно кружившей над ней голодной мухи ударил запах подгоревшего расплавившегося сыра. Делать здесь было нечего. Оставаться не было сил. Проклятый дом, проклятая квартира!
Человек, протянув устроившейся на краю дивана женщине открытую бутылку и всё, что осталось от бутербродов, быстрыми шагами вернулся за монитор. Пальцы быстро застучали по клавишам:
«На сегодняшний день потери союзного контингента в Афганистане составили….долг Великобритании достиг….золото растёт, доллар и евро падают, пираты Сомали напали на ещё один сухогруз под либерийским флагом и с украинской командой…буксир Северного флота «Стремительный» уже вышел из порта Мурманск на защиту мореплавания…»
Вот оно, небо, рядом. Час-два лёту – и где-нибудь в уютном дворике обязательно найдутся роскошные мусорные баки с отличной едой. Прочь скорее отсюда! Собрав остатки сил, комок хитина и крыльев врубил весь возможный для себя форсаж – но разогнавшись до предела, столкнулся с невозмутимой прозрачной прохладой буржуйского стеклопакета, рассыпавшись в прах по подоконнику.